Университет будущего – курорт, его профессор – суперзвезда

Юрий Аммосов

Вернется средневековой тип странствующего студента – ваганта. Выдержит ли традиционный кампус конкуренцию с таким образом жизни и учебы?

Внимательные читатели Slon помнят, что ранее я рассказал про три мобильности, которые Аналитический центр при Правительстве России считает важными факторами развития мира к 2020–2040 годам. Это мобильность труда, мобильность капитала и мобильность вещей. Четвертая мобильность, на которую мы обратили внимание, – это мобильность образования. Так мы назвали возможность получить высшее или профессиональное образование заочно через интернет с помощью новой формы обучения, известной как MOOC (массовое онлайновые открытые курсы).

MOOC существуют несколько лет и пока двигаются по траектории, называемой «цикл ажиотажа» (hype cycle) – триггерная фаза, завышенные ожидания, разочарование – все это с ними уже произошло. Ведущие MOOC (в первую очередь Coursera и edX) стали за последние годы очень популярны и демонстрируют завидную жизнестойкость. Нет смысла рассказывать про них подробно – кто их знает по опыту, в рассказе не нуждается, кто не знает – самое время пойти туда чему-нибудь поучиться. Почему – сейчас объясню.

Университеты не всегда были такими, как сейчас. Исторически первыми были учебные университеты, где студенты и профессора занимались только лишь образованием (Болонья, Сорбонна, Оксфорд, Кембридж, Саламанка). В XIX веке Фридрих Шлейермахер и Александр фон Гумбольдт разработали и воплотили модель исследовательского университета, где к образованию добавилась наука (Берлинский университет). В XX веке Ванневар Буш и Фредерик Терман успешно создали модель инновационного университета, сочетавшую образование, науку и инновационную деятельность. Сейчас формируется четвертая модель. От первых трех моделей ее отличает, в первую очередь, заочный характер, и, во-вторых, концентрация на достижениях всего сообщества ведущих университетов. MOOC учат не своими силами, а силами всего ученого сообщества мира.

До настоящего времени обучение на Coursera, edX и других MOOC рассматривалось скорее как забава или дополнительное образование. Конкурентами «настоящему» высшему образованию их не считают. А зря. По нашему мнению, потенциал и эффективность MOOC серьезным образом недооцениваются.

Вот наглядный пример.

Основатель Coursera, профессор департамента компьютерных наук Стэнфорда Эндрю Эн вел предмет «машинное обучение», с посещаемостью несколько десятков студентов ежегодно. Он и был размещен на «Курсере» одним из первых. В ходе первых нескольких сессий этого курса на него записались свыше 40 тысяч учащихся, из которых около пяти тысяч учащихся успешно завершили курс. Таким образом, профессор Эн обучил через интернет своему предмету во много раз больше человек, чем он мог бы обучить за многолетнюю преподавательскую карьеру в Стэнфорде.

Этот опыт имел неожиданные последствия и для самого Эна. До того момента, как он начал преподавать этот курс, его имя и личность были известны лишь небольшому кругу специалистов-ученых. В течение нескольких последующих лет общественное мнение, сформированное выпускниками этого курса, стало, возможно без достаточных к тому оснований, считать профессора Эна одним из крупнейших мировых специалистов в области машинного обучения. Запомним этот феномен: преподаватель популярного курса становится для учащихся, которые впервые познакомились с предметом при его посредстве, авторитетом по умолчанию.

А вот уже не пример, а данные. На конец 2013 года общее количество зарегистрированных аккаунтов на платформах Coursera и edX составляло около пяти миллионов. Допустим, что один аккаунт из трех принадлежит лицу, которое активно изучает не менее одного учебного курса в год (остальные брошены, созданы из любопытства, дублируют утраченные). Получается, что численность активных студентов на Coursera и edX составляет 1,7 миллиона человек… Знаете, что это означает? Что Coursera и edX обучают столько же студентов, сколько сто лучших мировых университетов.

Если считать, что Coursera и edX – зародыши университета четвертого типа, то что это за университет? Аналог Оксфорда или аналог плохонького заштатного вуза? Качество образования в университете складывается из трех факторов: уровень преподавателей, востребованность у студентов и востребованность у работодателей. Качество преподавания оценить проще всего: оно на MOOC то же, что и в университетах-участниках, дающих им свой академический контент.

Студенты интересуются MOOC не из одной любви к знаниям – хотя и это важно, ведь ведущие университеты, как правило, высокоселективны, а на MOOC их курсы доступны без ограничений. Но еще важнее презренный металл. Общая стоимость обучения в ведущем мировом университете в течение четырех лет составляет от нескольких десятков до нескольких сотен тысяч долларов. Только в США за последние 15 лет стоимость высшего образования для студентов бакалавриата возросла более чем в четыре раза. Опережающий рост стоимости высшего образования происходит и в ряде других стран мира, несмотря на то что в большинстве из них плата за обучение регулируется государством. А MOOC дают бесплатный доступ к учебным курсам университетов, каждый из которых на очном обучении стоит примерно в среднем 3000 долларов. Возможность получить знания бесплатно для учащегося – все равно что подарок на сумму, которую данный курс стоил бы на очной форме обучения.

Конечно, качество подарка снижается за счет того, что перезачесть курс в университете нельзя, но эту опцию уже сейчас начинают предлагать, хотя пока по сопоставимым ценам. Но что будет, если MOOC сформируют свои полноценные программы по специальностям и станут выдавать свои дипломы за 40–50 сданных комплиментарных курсов за суммы на два порядка скромнее (скажем, по текущей ставке $25–30 за один курс)? Или какие-то небогатые, но предприимчивые университеты станут предлагать дипломы с перезачетом курсов с MOOC? В этом случае мы полагаем, что численность онлайновых студентов вырастет до 70–100 миллионов во всем мире.

Чего мы не знаем, так это мнения работодателей, и не сразу узнаем. Если MOOC, как мы думаем, достигнут необходимого разнообразия каталогов курсов в 2017–2018 годах, то первые выпускники, прошедшие на MOOC первые полноценные программы обучения, появятся на рынке труда около 2020 года. Все это время работодатели смогут следить за качеством онлайнового образования.

Любой работодатель знает, что традиционное очное университетское образование вовсе не гарантия профессионального качества выпускника. Судить по оценкам нельзя – университеты давно поразила «инфляция» баллов (системное завышение успеваемости преподавателями и администрацией). Мысль, что высшее образование якобы невозможно без очного общения студентов с преподавателем и друг с другом, тоже умозрительна. В большинстве ведущих стран мира в учебных заведениях даже с достаточно низким соотношением «преподаватель – студент» непосредственное общение с преподавателем часто является привилегией аспиранта, в то время как студенты бакалавриата видят преподавателя только на лекционном подиуме, а общаются преимущественно с помощниками преподавателя из числа аспирантов и студентов старших курсов. Общение студентов в своей среде по вопросам, связанным с обучением, сейчас во многом переместилось в социальные сети и другие онлайновые сервисы.

В чем очный университет для работодателя априори лучше MOOC по гамбургскому счету – если он действительно лучше? В конечном итоге работодатели будут смотреть не на корочки, а на то, что выпускник знает и умеет. А это значит, что и тут у MOOC есть серьезный шанс.

По совокупности этих трех наблюдений MOOC в 2020 году смогут котироваться наравне со средним уровнем университетов-партнеров. А это означает, что MOOC будут котироваться как минимум наравне с первой сотней лучших международных университетов.

Что за этим последует? Четыре очень важных изменения. Во-первых, слабые университеты – с местами в рейтингах от 400 и ниже, – продающие не столько знания, сколько корочки и несколько лет вольготной жизни студентов, начнут исчезать. Их дипломы просто не будут больше стоить тех денег, что за них просят. MOOC съест их. Университеты посильнее будут снижать плату за обучение и отбирать студентов жестче – и это их улучшит.

Во-вторых, говоря языком экономики, в отрасли высшего образования сложится «экономика суперзвезд». Это не метафора, а термин, описывающий такие отрасли, как спорт, кино, инвестиционные банки – везде, где массы низкооплачиваемых работников стремятся вырваться на немногие лидерские позиции, где единицы получают фантастические гонорары. Профессора в большинстве проиграют – им будут платить меньше, а конкуренция за места будет жестче. А в меньшинстве, наоборот, выиграют, да как! Лучшим профессорам будут платить, как звездам кино и спорта, – до нескольких миллионов долларов в год. Конечно, это будут именно те профессора, которые будут живой рекламой университета, то есть звезды MOOC, известные всем (вспомним, как профессор Эн проснулся знаменитым).

В-третьих, слушатели MOOC могут обучаться откуда угодно. А значит, может появиться целый класс людей, которые будут учиться на курортах, на дикой природе или путешествуя по миру и тратя при этом значительно меньшие деньги, чем те, кто четыре года сидит на традиционном университетском кампусе. Затем могут возникнуть целые рекреационные образовательные комплексы, где проживающим обеспечат не только комфортные условия труда и отдыха, но и ограниченную академическую поддержку, например посредством постоянно проживающих там молодых докторов наук, еще не получивших предложений по работе от сохранившихся очных университетов. Представьте пляжный отель на тропических островах, горнолыжный курорт или загородный лагерь в экологически чистой местности, где проживают только студенты MOOC, сочетающие учебу с круглогодичным отдыхом и общением с себе подобными. Студенты могут в любое время покинуть такой кампус и переехать в другой, вернуться домой или отправиться путешествовать, при этом не прекращая заниматься. Вполне возможно, что мы увидим возвращение средневекового типа студенчества – странствующего студента, ваганта. Выдержит ли такой образ жизни конкуренцию с кампусом, не важно каким замечательным?

И наконец, позиции английского языка как «языка учености» укрепятся еще больше – как у латыни в Средние века, как у немецкого в XIX веке. Конкурировать с ним смогут разве что китайский и испанский, но lingua franca науки XXI века будет английский.

Вот такое, во всех отношениях мобильное будущее образования нас ждет. До России оно докатится не сразу – наш рынок высшего образования относительно закрыт от мира – но, как и во всем мире, наши абитуриенты крайне чувствительны к соотношению цена – качество высшего образования. Поэтому проблемы выживания будут испытывать все вузы России за исключением нескольких сильнейших. Но и сильнейшим университетам России придется сократить отбор и повысить селективность, чтобы улучшить качество и опыт образования.

Но не знаю, как вам, а мне это будущее нравится. Я люблю учиться и с момента открытия MOOC стараюсь не пропускать ни семестра без нового курса. И только что сдал на Coursera еще один курс, по социологии. Даже если в новом мире не будет профессоров-суперзвезд, вагантов и кампусов на теплых пляжах – в этом мире знание будет доступно всем, а это, как ни посмотри, замечательно!

Так что поздравляю всех с Днем знаний и с будущим, где каждый день будет днем знаний.

И на этом довольно о четырех мобильностях будущего, которое уже почти здесь.

Источник: www.slon.ru